Весна-а. Разговоры с некоторыми знакомыми напоминают этот анекдот


Мужик приходит к доктору и начинает жаловаться:

— Вы знаете, у меня такая проблема: мне повсюду мерещатся какие-то до ужаса неприличные сцены.
— Что вы имеете ввиду?
— У меня такое ощущение, доктор, что я всё время нахожусь в бесконечном порно-фильме. Мне нужно какое-то лечение!
— Ладно, голубчик. Давайте проведём с вами небольшой тест. Вот вам картинка, — доктор показывает ему обычный круг, — Что вы видите на ней?
— Тут изображено отверстие в собачью будку, где две собаки наверняка делают не бог весть что!
— Ладно. А на этой картинке? — доктор показывает ему квадрат.
— На этой, ясное дело — окно, в котором по всей видимости мужчина с женщиной занимаются чем-то непристойным.
— Хорошо, а вот на этой? — показывает ему треугольник.
— Это палатка, в которой двое делают неприличное.
— Да уж, голубчик, у вас серьёзная проблема…
— Да вы и сами хороши доктор — такую порнуху тут показываете!


Но мне вообще нравятся люди, у которых в арсенале никаких шуток, кроме неприличных. Они такие милые, да.

---

Настолько высокомерна, что считает общение с собой за высшую привилегию, даже сама редко остается наедине с собой )

---

Интермедия 7 Анализ лексики песни

Описание реальности в «Интермедии 7» развивается последовательно, но слова, используемые для этого, отличаются друг от друга по степени присутствия в них переносного смысла или подтекста. «Снег» — существительное в его буквальном значении, «хвоя» — уже метонимия (хвойный лес). «Рельеф» («Рельеф за кольцевой...») вносит неопределенность — ему не хватает управляемого слова (Рельеф чего? - это можно понимать по-разному). На уровне содержания мы наблюдаем, как расширяется круг внимания: «снег», «хвоя» — окрестности дороги, «рельеф» — чуть больший охват поля зрения (он «за кольцевой»), точечные объекты по окрестностям дороги («имена»), затем точка зрения сверху, как будто дается общий план («край ... похож на чертеж»). А в плане выражения мы как слушатели понимаем, что перед нами стилизация, на это указывают элементы книжной лексики — «хвоя», «рельеф», и это подтверждается дальнейшими впечатлениями от текста.

«Интермедия 7» - песня о дороге. Некто едет по загородному шоссе с большой скоростью («Гони сто сорок верст. Мигай, гуди, шуми...»), мимо пролетают знаки с названиями поселков и городов («Не то Волоколамск мелькнул и миновал. Не то, наоборот, Таруса»). Монотонность движения по шоссе, отсутствие новизны, оставляющее героя наедине с собой, и перечеркнутые текстовые элементы на дорожных указателях вызывают субъективные ассоциации — о недолговечности памяти, о собственном авторстве, его судьбе. Но этому «синопсису» не совсем соответствует напряженность музыкального сопровождения, пульсация, усиливающаяся с каждым куплетом и словно ведущая повествование к некоему итогу. Под настроение резиньяции не подходит и тема скорости, и упоминаемая в сюжете дважды тема погони, каждый раз по соседству с рассеченной надвое строкой (За что же с беглеца отчет или штраф? Черта наискосок, строка напополам. Скулит погоня, след теряя). В этом смысле «Интермедия 7» скорее походит на «Горизонт» Владимира Высоцкого, с тем же, но выстроенным по-своему. соотношением потустороннего и реального в развитии сюжета. К тому, в «Интермедии 7», в том, как она построена, нет, по-видимому, ничего случайного, ни одного спонтанного элемента. Это скорее уж «туловище дракона» («Для тех несчастных...»), чем лакримоза.
Обратимся к анализу лексики песни. Как уже было сказано выше, уже начало описания песенного мира в первых строках содержит своего рода метакомментарий: слово «хвоя» звучит книжно и намекает на то, что в произведении, скорее всего, присутствует момент стилизации. И действительно, «Интермедия 7» написана так, что кажется, будто перед нами разворачивается дорожный топос русской классической литературы. Оно похоже на дорожные стихи девятнадцатого века или соответствующие моменты из литературных произведений. «Колокольчик однозвучный, Крик протяжный ямщика, Зимней степи сумрак скучный, Саван неба, облака! И простертый саван снежный На холодный труп земли! Вы в какой-то мир безбрежный Ум и сердце занесли». (Вяземский, Дорожная дума) «Как кони ни бегут — мне кажется, лениво Они бегут. В глазах одно и то же — Все степь да степь, за нивой снова нива. — Зачем, ямщик, ты песни не поёшь?» (Яков Полонский). «Тройка мчится, тройка скачет, Вьется пыль из-под копыт, Колокольчик звонко плачет, И хохочет, и визжит. По дороге голосисто Раздается яркий звон, То вдали отбрякнет чисто То застонет глухо он» (Еще тройка. Вяземский) и тому подобное.
С самых первых строк «Интермедия 7» опровергает достоверность той реальности, которую она описывает. — «Мигай, гуди, шуми», это императивное сочетание как будто призвано показать картину всепоглощающей пустоты, в которой гаснет любое проявление человеческой активности. Тем не менее, объективная действительность, восстановленная из этого описания, выглядит довольно странно. Трудно вообразить себе машину, подающую кому-то сигналы на пустой дороге, во время скоростного движения, при том, что на этой дороге нет ни встречных, ни препятствий. Императив начала песни не ведет нас к реальности, но не вызывает ощущения абсурда — и это самое интересное здесь; песня, которая, казалось бы, сама с первых же строк разрушает достоверность собственного изложения, тем не менее выглядит единым целым.

Лексический состав песни, схожий с «элегической формулой» классической русской лирики (а на самом деле является лишь имитацией её, в чем и состоит мастерство стилизатора). «Рельеф» и «имена», описывающие элементы дорожного пространства, обладают широким кругом значений и относятся к книжной лексике. Слова, далекие от общеупотребительных, примененные для описания бытовой ситуации, производят впечатление чего-то экзотического, многопланового, иносказательного. Культурная и языковая память в данном случае реагирует в нас быстрее, чем мы успеваем это осознать.

Книжная лексика, на которой построен текст песни, неоднородна. Охарактеризуем её с точки зрения Всего одно по-настоящему старинное слово — историзм «версты» («Гони сто сорок верст...»). К нему примыкают архаизмы и слова с отчетливо книжным звучанием: «край», «миновал», «отзимовал», «не чужд, «вехи», «мчит», «молва», «вовек» союз «да» в значении «но» («Чернеют имена, да сплошь не прочтешь»). И наиболее значительная группа — слова, относящиеся к терминологической лексике: «хвоя», «рельеф», «строка», «слог», «отчет», «штраф», «топоним», «обогрев». Их едва ли не больше, чем архаичных форм, с которыми их объединяет одно: повышенная доля условности высказывания, а значит, некое дополнительное пространство, дистанция между формой высказывания и изображаемой реальной действительностью.

---

Депрессия - это когда тебе как будто бы наступили на всё.

---

---

Сейчас, в эти дни, для меня было бы чудом, если бы кто-то сделал для меня что-то хорошее бескорыстно...

---

Расскажу про Новый год вам,
Как его встречал я, значит.
Было все уже готово.
И коньяк ещё не начат.

Перед этим спал я плохо
В ожидании веселья
А поэтому был дохлый,
Все болело, как с похмелья.

Заходили две соседки,
Но побыли очень мало.
На огромной табуретке
Помню, ёлочка стояла.

И друзья зашли, кретины.
В общем, было многолюдно.
Я нажрался, как скотина.
Остальное помню смутно.

*
Автор Пегас Крысоуксус (это не я, если что).
Каждый год это стихотворение рвётся из моей души и вот наконец я решила, что год достаточно подходящий, чтобы отпустить его на волю.
Как новогоднее поздравление конечно годится мало. Но... будем непредсказуемы. Будем, да.

---

---

"И никто, по существу,
не причастен к Рождеству,
Кроме тех, кто жил в хлеву,
Кто все видел наяву!

Счастья всем животным!"

---

из записных книжек/ Август без галстука / или преобразования глупости

Жил на свете рыцарь мемный...

Петр Васильевич, его жена, все его домашние проводят время очень однообразно — мирно и тихо; они наслаждаются счастием... потому что на земле другого счастия нет.
К чему эта категоричность?
-
«Буря мглою небо кроет... вызывает какие-то юмористические ассоциации»
-
У Пушкина исхожено и рассмотрено каждое слово, проанализирована каждая строка да и не по одному разу. Я просто удивляюсь как юному Щербакову в оны годы удалось написать про него диплом....
-
У Беккета есть роман Мэлон, сюжет: бомж ползет в грязи, ему плохо и больно. И это продолжается на протяжении там пятисот с чем-то страниц. А потом он умирает. И это все. Попытка написать гениальное произведение. По-моему, их там три (таких книги).
-
«Я вас люблю, моя любовь невинна, я говорю как маленькие дети...»
-Вот это ид, так ид! - воскликнул Снорк. - Есть на что не посмотреть!
Задрожал пол под ногами, задребезжала посуда в кают компании...
-
С первого момента прочтения, не было, наверное, книги, которая вызывала бы у меня настолько сильное раздражение. Когда дошла до момента впечатлений Марселя от пребывания с Альбертиной в одной комнате, и как он смотрит на то, как она спит, я просто бросила читать, настолько сильное неприятие вызывало все это. Сейчас мне даже удивительно вспоминать. Столько было в этом... объектности. Отношения к другому человеку как к объекту, причем даже не скрывая этого от него. Неудивительно, что Альбертине было с ним душно, и она пыталась постоянно бежать туда, где могла бы почерпнуть хоть немного энергии. Еще бросилось в глаза, что жизнь главного героя представляет собой постоянные страдания, что даже обладание любимой женщиной (ну или кем там, юношей) не делает его счастливым хоть на сколько, не перемена счастья и несчастья, а просто постоянное страдание. Понятно, что собственное чувство неприятия себя главный герой «сливал» на Альбертину, видя в ней воплощение всех пороков, презирая её, ненавидя её, хотя на самом деле презирал и ненавидел себя. Но ведь ему не за что было себя ненавидеть!
И только когда Альбертина жертвует чем-то ради него, например, вечеринкой у Вердюренов, главный герой расслабляется и может почувствовать не то что бы счастье, но, хотя бы, покой. Очень характерная реакция для человека, желания которого в его собственной родительской семье ставились ни во что. Там еще он пишет о чувствах и сентиментальности. Что он с возрастом стал презирать чувства, которые испытывал когда-то сам. Прямо-таки наглядно, как будто по учебнику, он становится собственным воплощением родительской фигуры, «бога карающего», и поучает Альбертину, что то, что испытывает она — боль, тревога, уныние, грусть — является просто-напросто слабостью. Интересно, что было бы, если у Альбертины хватило ума спросить, а что я должна чувствовать?

На самом деле, самые сильные чувства действительно забываются.

Но когда мое состояние поменялось, и как-то очистилось, я стала замечать у Пруста в «Пленнице» еще и другое - какую-то хрустальную многослойность. За любовью и гневом проступила грусть. Интересно, конечно же, если бы писатель довел свой текст до такой степени художественного совершенства, что он бы (текст) рефлексировал вместо него, развивался вместо него, жил бы вместо него. Этакое высшее проявление нарциссизма.

-
Короче, как тот голодарь у Кафки, еще не написано такой книги, которую мне действительно хотелось бы прочесть. И вот этот момент, какой-то момент лишения невинности, так сказать. Я читала это и подумала - «как же это классно», он действительно нашел самое главное у Флобера, о, и я хотела бы так же, как по мне так это идеальное профессиональное чтение, но все это еще и звучало так, в концентрированном виде, лучше, чем сама литература. А потом вдруг почему-то, минуя несколько этапов, понимание, что литература — это стихия, это бесконечно опасный противник, да что там, противник, это бездна и есть. Уже давно прошло то время, когда я могла идентифицировать себя через способность высказываться. И поэтому лишь только страх и сожаление, что в этом можно только погибнуть, но больше там ничего нельзя. Но почему я думаю именно так? И вторая часть статьи меня выбесила почему-то — своими тонами безысходности, хотя ведь Жерар Женетт писал из актуального ему исторического момента, да и вообще ему виднее. Но это западное мышление! Как будто бессобытийная литература не имеет права на существование! Насколько ближе мне Эйхенбаум, который говорил - "все шевелится и движется в искусстве, как все там неспокойно, какое давление изнутри", "в искусстве нет гармонии частей, нет мирного сожительства элементов, нет прекраснодушной целостности...". Как будто литература может «прийти» к чему-то и там остановиться, как будто что-то вообще может быть финальной точкой... И как будто капля воды, скала, цапля, стук дождя по тенту не могут быть — событиями... В конце концов литература стремилась к тому, что заменил кинематограф, но — недозаменил. Потому что есть же еще поверхность слова, и его прямое, базовое, неотменимое влияние на человеческий ум. Но, читая Женетта, я поняла разницу между настоящим филологическим повествованием которое не жалеет никаких сил ни для чего, и академическим, схематичным, строго выверенным. Или я не права? Не знаю, как это сформулировать. Короче между эрудицией старанием и талантом с одной стороны, и ленью невежеством и... неохота даже и продолжать.
-
Дул ветер и носил запахи. Лента запахов — наслаждение и пробуждение, запах проводов под пластами асфальта в подземном переходе, такой сладковатый, запах копченого дыма на Буденновском около универмага, идя мимо ресторанов возле Газетного — запах жареной рыбы... один тотальный запах осени. Такие выразительные, такие объемные.
-
выпал из текста
как птенец из гнезда
все — снаружи — другое...
набираешься сил
чтобы снова взлететь
вовнутрь

-
Писать о текстах и не открывать их глубинного смысла... Но дело, может быть,и в том, что у меня это вызвало отклик. Это я хотела скрываться, а приписывала это стремление другим.

---

Читать сладкий чай и пить "Ветер в ивах". Оу! Эти ребята - Якобсон (например). Чувствовать себя в самом сердце постмодернизма. Значит ли это, что предстоит полюбить модернизм всем сердцем? (Железный Дровосек).

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Какой симметричный день.

---

Это очень странно, но впервые чувствую себя нормально перед своим днем рождения....

---

Сейчас все впадают каждый в свои верования. И это правильно, особенно если работает - адаптивно. О себе же могу сказать, что мне в последнее время было так плохо, что я никого не могла поддержать.

---

Представления и празднества

Не успеваю поучаствовать ни виртуально, ни эвентуально. Позже постараюсь написать подробнее.
Уничтожить, пепел сжечь, выстрелить из пушки... пушку сдать на металлолом.

---

классный разбор, не ревнуем

snob.ru/literature/chto-hotel-skazat-chehov-ess...

---

Жизнь Замечательных Зверей

Один гражданин из Орловского
Брал кроки до Трудо-Пчеловского.
Но лишь ел как медведь,
Так что больно смотреть,
Один гражданин из Орловского.

-

Один преподобный хомяк
Зашхерился в куче бумаг.
"Здесь как видно вся тонна!
Как у Тутанхамона!"
Стал мумией бледный хомяк.

---

Ливы...

---

"Главное препятствие на пути к успеху для женщины заключается в том, что она никогда не сможет иметь жену".